1) Как известно, при постановке знаков препинания соблюдаются три принципа – семантический, грамматический и интонационный. Первый принцип определяет смысл сообщения, а два других его форму, то есть для конкретного содержания мы подбираем подходящую форму.
2) Посмотрим, как эти принципы действуют при обособлении имени собственного, стоящего после приложения (нарицательного существительного). Итак, мы должны выбрать нужный вариант из двух, например: сестра Маша или сестра, Маша.
С точки зрения смысла, обособленное имя собственное становится уточняющим. В этом случае мы или делаем выбор (к примеру, из трех сестер выбираем Машу), или просто сообщаем собеседнику дополнительную информацию, если о выборе вопрос не ставится (кстати, ее зовут Маша).
Здесь очень важна коммуникативная ситуация: с кем мы разговариваем, что он знает о нашей семье, поймет ли, о ком идет речь и нужно ли это понимать, важно ли это.
С точки зрения грамматики, при обособлении имени собственного подлежащим (или дополнением) становится приложение, а имя собственное уходит на второй план. С точки зрения интонации, приложение выделяется ударением, в то время как при отсутствии обособления его позиция была бы безударной. Все эти факторы надо учитывать.
3) А теперь обратимся к «сыну Борьке» в предложении: Он сына моего, Борьку, напомнил.
Это Борис Полевой, цикл рассказов «Современники». Далее приводится цитата из рассказа. https://www.litmir.me/br/?b=202771&p=41
Начальник стройки поднялся из-за стола, прошелся по комнате.
— Рассказать о какой-нибудь интересной, особо запомнившейся встрече?.. Так-так-так…
Собеседник произнес это задумчиво, как бы разговаривая сам с собой.
Вдруг он резко отвернулся от окна:
— Хорошо. Я расскажу, пожалуй, один такой случай…
…Так вот, произошло это в моем кабинете. Народу ко мне ходит много. И вот как-то, в начале лета, предстал передо мной какой-то молодой человек. … Пригляделся. Лицо крупное, некрасивое, но привлекательное — юношеской чистотой своей, что ли. Очень он мне вдруг почему-то сына моего, Борьку, напомнил, который погиб где-то в этих краях в сорок втором году…
Здесь явно нет выбора, собеседник собирается рассказать писателю об интересном человеке и вскользь упоминает о том, что при первой встрече он напомнил ему сына. Упоминает как бы для себя и имя тоже произносит для себя, чтобы вспомнить лишний раз погибшего сына. Так что привет редакторам Розенталя, которые решили посчитать количество сыновей в этой семье.
А когда всё-таки надо делать выбор при обособлении, когда не следует вообще обособлять? Из приведенных ниже примеров ясно видно, что всё зависит от ситуации (кто разговаривает, насколько собеседники понимают друг друга). Каждый раз это авторское решение, чем-либо обоснованное.
Мне кажется, он похож на его сына, Борьку. Мне кажется, он похож на его сына Борьку.
В нашей школе учится сын его Борька, а другой сын, Саша, уже закончил школу.
4) И наконец, о Марфуше-царевне. Имена большинства героев русских сказок включают какое-либо определение: Василиса Премудрая, Марья Моревна, Марья-искусница, Елена Прекрасная. Если нет определения, то хотя бы Иван-царевич или Марфа-царевна. По Розенталю, в этом случае мы имеем одно сложное интонационно-смысловое целое.
Этот царь ушёл с войсками, а цАрством осталась править //дочь его Марфа-царЕвна.
Царских детей мы считать не будем: кто мог править, тот и остался. Информацию с имени также не считываем: тот же Иван-царевич из этой сказки живет не у своего родного отца, а у другого царя.
Почему нет обособления? Марфа-царевна – главная героиня сказки, важно, что именно она осталась править, а не то, что она дочь царя. Здесь нарицательное существительное только определение для собственного имени. Так что семантика обособления не требует.
А интонация, почему хочется поставить запятую? Просто вторая часть предложения значительна по объему, но ее нужно правильно прочитать.
При обособлении это выглядело бы так:
Этот царь ушёл с войсками, а царством осталась править дОчь его, // Марфа-царЕвна.
Такая интонация тоже возможна, но этот вариант не проходит по семантике.
