И удалось ли кому-то выяснить, откуда пошла эта практика?
«Эта практика» предшествовала нынешней «практике» маркировать субъектную референцию с помощью личных местоимений: в древнерусском языке ведущим типом маркирования субъектной референции были глагольные аффиксы, субъектные же местоимения существовали для особых случаев (эмфаза, контрастивное противопоставление и т. п.), а субъектные местоимения 3-го лица в древнерусских памятниках вообще наблюдаются только с XIII–XIV вв. — т. е. гораздо позже местоимений 1-го и 2-го лиц. (Борковский В. И., Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. М., 2006, с. 322).
Выглядела древнерусская «практика», например, так (1-я половина XII в.): Чемоy не восолеши чето ти есемо водала ковати («Почему (ты) не присылаешь то, что (я) дала тебе выковать?». — Берестяные грамоты XI–XV вв. URL: http://gramoty.ru; Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 2004, с. 267.)
Такой тип референциального маркирования был, помимо древнерусского, свойственен практически всем письменно засвидетельствованным индоевропейским языкам и в этой связи реконструируется и для общего предка (Hopper P. J. The syntax of the simple sentence in Proto-Germanic. The Hague and Paris, 1975, р. 80; Adams D. Q., Mallory J. P. The Oxford introduction to proto-indo-european and indo-european world. Oxford, 2006, р. 60; Walkden G. Syntactic Reconstruction and Proto-Germanic. Oxford, 2014, р.230). Глагольные связки, ранее выполнявшие в русском языке референциальную функцию, ныне им полностью утрачены. Причины и детали всего этого — тема интересная, но здесь явно совершенно неуместная.
:)