Может, кто-то найдет авторитетное печатное издание?
Не знаю, насколько авторитетен для Вас сборник "Русская советская поэзия", М., Художественная литература, 1990, под ред. В. Огнева и В. Фогельсона.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадёрнутых гардин.
...
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой. (точка)
Только крыши, снег и, кроме (нет запятой перед "и")
Крыш и снега, — никого. (тире после запятой)
И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
...
Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь. (точка)
Тишину шагами меря, (запятая)
Ты, как будущность, войдешь.
...
Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то впрямь из тех материй, (нет запятой после "чем-то")
Из которых хлопья шьют.
Есть ещё брошюрки "Анализ текста", М., Дрофа, 2000. Сопоставила — то же самое.
Каково значение слова моховой (в этом контексте)?
Мне это "моховой" сразу не понравилось, поэтому и Вы не поняли его смысл в этом контексте. А вот "промельк маховой" понятен: снегопад с сильным ветром — "маховой", размашистый, хлопья быстро мелькают перед глазами.
Первая строфа совершенно статична, в ней нет глаголов. Во второй тоже нет глаголов, но движение есть — снегопад. Представление о нём создаёт отглагольное существительное-неологизм "промельк". Точка после назывного предложения во второй строфе вполне уместна — снегопад как отдельный образ. Крыши, снег вокруг — другой образ. Всё вместе — одиночество, отсутствие уюта ("незадёрнутых гардин").
Четвёртая строфа — это сложное предложение, первая часть которого — односоставное неопределённо-личное, то есть личность тех, кто кольнёт виной, которую не простили, не важна и не интересна. Сам глагол "кольнуть" относится к лирическому герою, который в данной строфе с помощью психологического параллелизма сопоставляется с окном, испытывающим давление «дровяного голода». Глагол сдавит относится уже к деревянным перекладинам окна, которые давят на стекло, но не могут его расколоть.
(1931 г. — время знакомства Пастернака с будущей второй женой, Зинаидой Нейгауз, на тот момент женой Генриха Нейгауза, знаменитого пианиста и друга Пастернака. Для соединения в браке, которое произошло в 1932 г., Пастернаку и Зинаиде Нейгауз придётся пережить тяжёлый развод с прежними мужем и женой. Пастернак оставит сына, а дети пианиста Нейгауза будут жить в семье Зинаиды и Бориса. Отсюда и вина.)
Появление возлюбленной предваряет дрожь вторженья. Портьера — антипод гардины, она плотная и часто висит не на окне, а на двери. Очевидно, эта портьера задёрнута, но она колеблется от шагов. Шаги, появляющиеся в следующей строчке, разрушают тишину, в которой всё это время находился лирический герой. Героиня не только сравнивается с будущностью, но и является будущим лирического героя.
Видимо, поэтому в некоторых изданиях нет запятой перед как.
Одежда возлюбленной для лирического героя сливается со снегом за окном, который представляется герою материалом для белых одежд женщины.
Приход лирической героини назван «вторженьем», с ней приходит жизнь. А вокруг все изменяется. «Белых мокрых комьев» теперь нет, а есть снежные хлопья, которые теперь являются единым целым с ней. Ее платье даже не названо платьем, а «чем-то белым», из тех материй, из которых «хлопья шьют». Интонация стихотворения изменяется: грусть, тоска уступают место восторженности и восхищению.
