Столпившийся народ безмолвно слушал эти заклинания, — и перед его духовными очами возникали дни изгнания, бедствия и напасти прошедших времен (И. Тургенев).
Люди гораздо ниже Фауста воображали найти, наконец, блаженство в любви женщины гораздо выше Маргариты, — и вы сами знаете, читатель, каким аккордом разрешались все эти вариации (И. Тургенев).
Для исполнения своего назначения человек должен увеличивать в себе любовь и проявлять ее в мире, — и это увеличение любви и проявление ее в мире, есть то самое, что нужно... (Л. Толстой).
По свойству своему любовь, желание блага, стремится обнять все существующее. Естественным путем оно расширяет свои пределы любовью, — сначала к семейным — жене, детям, потом к друзьям (Л. Толстой).
И хлынул дождь, — вот он.
Был май, — славный, веселый май; свежая, ярко-зеленая листва, рожденная им, ликовала; шум ее лился широкой и звучной струей в лазурное, яркое небо, — а в нем тихо плавали белые пуховые облака и таяли в ярких лучах веселого солнца весны;
Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей. И гагары тоже стонут, — им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни.
Есть ощущение, что это устаревшие правила русского языка, так как в справочниках я не могу найти обоснование подобной пунктуации.
